В Питере шел дождь. Тяжелые капли падали, на нежную мартовскую траву приминая ее к земле. Зарождались и умирали круги на воде, в лужах. Не успевшая забиться в сухой уголок муха, тщетно перебирала лапками, пытаясь выплыть из мутной жижи.
"Шлеп..." - вода фонтаном вырвалась из-под черного ботинка на тяжелой подошве. Одиночные капельки, долетевшие до подола длинного плаща, навсегда остались на нем мутными разводами.
Идущий по Марсову полю человек, не обращал внимание ни на лужи, ни на дождь, впивающийся острыми водяными иголками в волосы и лицо, ни на гуляющую в отдалении молодежь. Он шел в самый центр Марсова поля, к вечному огню.
Вокруг огня, несмотря на дождь, веселились молодые парни и девушки, грелась, щуря морщинистые глаза, древняя старушка, стоял мужчина с собакой, задумчиво глядя на огонь. Собаку больше устраивала ловля мошек вокруг парапета. Иногда она приостанавливалась, и весело махая хвостом, смотрела на своего хозяина, как будто приглашая его присоединиться.
В метрах двадцати от огня человек остановился. Посмотрев себе под ноги, он нашел взглядом тусклую, трепещущую тень, Свою тень, моргнул и сделал шаг вперед. Резко весь мир вокруг стал меняться. Посерели дома, выцвела трава, люди вокруг огня поблекли, помутнели. Выскользнувшая из руки у одного из парней банка пива медленно падала на землю, разбрызгивая содержимое во все стороны.
Только огонь остался не неизменным. Все такой же яркий, он искрился и сиял в мире теней. Вокруг огня поднималось вверх серебристое облако пара.
Человек, который как вы догадались, был Иным, моргнул еще раз, и сумрак расцвел разноцветными аурами. Как вытекшие из палитры краски заливали они людей. Ауры были абсолютно разными: пестрые, переливающиеся от хорошего настроения и выпитого спиртного у парней и девушек, нежно розовым с алыми всполохами у девушки в сторонке, которая не сводила глаз с белобрысого паренька, выцветшим пурпуром у старушки, мрачным, клубящимся серым у мужчины.
Иной медленно вошел в круг света от огня. В желтоватой ауре собаки мелькнуло беспокойство и тут же исчезло под взглядом карих глаз. Пройдя по песчаной дорожке Иной, взошел на парапет, ботинки глухо клацнули об мрамор. Из-под плаща появилась на свет небольшая склянка с порошком. Несколько секунд посмотрев на переливы порошка Иной, бросил ее в огонь…
На несколько секунд мир застыл… Падающая банка остановилась в миллиметре от земли…
И вдруг из Вечного огня рванул ввысь сноп искр. Упала и покатилась банка с пивом. Мужчина отскочил. Собака испуганно заскулила. Старушка охнула и схватилась за сердце. Девушки синхронно завизжали. Парни прикрыли их от опадающих искр.
Пламя взметнулось на несколько метров, и в его свете проступила фигура в черном плаще, мелькнули карие глаза, в которых дико прыгал огонь. Иной улыбнулся и сделал шаг вперед. Прямо в огненный хаос…
Мгновенье… Пламя обхватило фигуру иного и опало… И тишина… Даже перестала скулить собака и старушка замерла, так и не убрав руку с груди…
Первым пришел в себя мужчина. Схватив собаку за ошейник, он буквально потащил ее прочь, в сторону Невы. Через секунду молодежь, громко матерясь и испуганно озираясь, облазила вдоль и поперек место происшествия и тоже поспешила уйти.
Только старушка все сидела, держась за сердце и смотря на веселые всполохи огня…
***
Как хорошо просыпаться рано утром, когда всю ночь шел дождь. На потолке играют в пятнашки лучики солнца, в воздухе пахнет покоем и безмятежностью. Ученые приписали бы это к озону в воздухе к повышенной влажности. Но мне всегда казалось, что это сама погода извиняется за причиненные не удобства. За дождь и слякоть.
С такими мыслями я поднялся с кровати. Было около восьми часов утра. Распахнув настежь окно, я дал прохладным струям ворваться к себе в комнату. Простояв минуту под холодным течением утреннего воздуха и теплыми ласкающими лучами мартовского солнца, я стал собираться на работу... Стоп... На какую работу? Сегодня же воскресение. Засмеявшись, как ребенок, которому разрешили не идти в школу, я вышел в коридор... Прямо перед входной дверью лежало письмо. Если учесть, что щели для писем у меня нет, это меня насторожило. Я подошел поближе и поднял письмо. Взглянул, и внутри что-то перевернулось. На письме была до боли знакомая печать. Золотистая переливающаяся молния, раскалывающая на пополам дерево...
Печать ЛенЭнерго.
Как долго я пытался забыть те страшные дни. Как долго я пытался оставить это все позади, устроиться на работу, обзавестись семьей...
"Нет..." - выкрикнул я, - "Только не сейчас..." Подбежав к окну, я скомкал и выбросил письмо в окно.
Присел на корточки и перевел дух. Сердце бешено колотилось. Перед глазами встали картины прошлого: умирающие друзья, проклятия, обезображивающие навсегда, дикая усталость... Пот и кровь... много крови...
Шелест бумаги. Я поднялся и стеклянным взглядом посмотрел на подоконник. На нем лежало письмо. Целое и невредимое. Вздохнув, я ушел на кухню. Свист рассекаемого воздуха, что-то задело по ноге. "Дзинь”- письмо, задев ногу, приземлилось на стол. Мда... Я даже не могу сделать вид, что не получал его. Ярость потихоньку вскипала в организме. Как они могут брать и опять ломать жизнь человека. Пусть и иного. Я знал, что если прочту письмо, то не выполнить поручение уже не смогу. Рука медленно сжалась в хорошо знакомый знак огня. "Сжечь, сжечь..." - билось в голове. Подняв руку, я медленно проговорил "индусио".
Резкий толчок, жар, растекающийся по руке, и из моих пальцев расцвел огненный цветок. Мгновение и стол превратился в пепел. Вместе с лампой, посудой, вилками ножами. Только письмо, окруженное хрустальной мерцающей сферой, гордо лежало на пепелище. Плюнув, и смачно выматерившись, я поднес руку к письму. Хрустальная сфера тут же исчезла. Взяв письмо, я, закрыв глаза, долго сидел, пытаясь успокоиться. Потом резко взялся за уголок бумаги и вскрыл письмо...
***
В полутемном кабинете сидел на обитом кожой кресле мужчина. Не старый и не молодой, статный, со светлыми волосами тронутыми сединой. Как иссустный мастер-возажист седина окрасила только одну прядь. На белесом клочке волос была повязана черная лента стягивающая его в косичку. Взгляд голубых глаз хоть и лучился жизнью и Энергией был сух и стар. Такой же как и кабинет.
Мрачные стены с желтоватыми обоями, теряюшийся в темноте потолок, керасиновые свтильники на стенах, дающие мутный, дрожащий свет. Шкафы, полки и громадный стол на дубовых ножках были покрыты сантиметровым слоем пыли. Под серым покрывалом были погребены документы, перья, чернильницы, фигурки из разных материалов и груды разного хлама.
Мужчина держал в руке лист бумаги. Подняв одну из чернильниц, он капнул темной жижей в центр листа. Посмотрев на получившееся пятно, он провел над ним рукой. Тонкие ручейки чернил потекли по бумаге, складываясь в слова. Когда последняя капелька заняла свое место в конце предложения, мужчина сложил лист, всунул его в конверт, запечатал и приложил к нему указательный палец. Шипение... Конверт легонько встрепенулся... Из под пальца, на желтовато-коричневой бумаге конверта, проступила печать ЛенЭнерго. Письмо немного полежало на столе, дрожа как осиновый лист, и тут стремительно вылетело из кабинета прямо через закрытую дверь.
Проводив взглядом письмо, мужчина вздохнул и взял в руки лежащую на столе табличку. На ней осыпающейся золотистой краской было написано "Александр Борисович Самойлов. Светлый Иной Вне Категорий. Экс-Глава ЛенЭнерго"
Александр Борисович оглядел свой бывший кабинет... хотя почему бывший... ощущение чего-то родного не покидало его с тех пор, как он переступил истертый порог. Как много здесь решалось, как много иных здесь побывало. Таких иных, что стены до сих пор хранят отголоски их аур.
"ЛенЭнерго жгло, ЛенЭнерго жжет, ЛенЭнерго будет жжечь", - пробормотал Александр Борисович поговорку Колдунов и Кудесов ЛенЭнерго тех времен. Обычно на это заявление некроманты отвечали, что ЛенЭнерго к тому же еще будет и танатить, а старый переверт Коля бормотал - "ЛенЭнерго кусало, ЛенЭенрго кусает, а теперь можно и поесть..."
"Интересно, а как отреагируют бывшие бойцы на приглашение вернуться?", - подумал он, и тут же вспомнил, что он сам еле-еле сохранил невозмутимость когда получил письмо от Ночного Дозора. Сунув руку в карман он достал аккуратно сложенную бумажку.
"Господин Самойлов.
К вам обращается глава Ночного Дозора с просьбой о немедленном возращении на прежнюю службу, в связи с критической ситуацией связанной с проникновением в Сумеречный склеп. По данным переданным одной из наших сотрудниц, темный маг неизвестного уровня силы проник в склеп через оставленный нами портал на Марсовом поле.
Напомню вам, что в Сумеречном склепе находится сделанный вами в 1883 году камень Сумрака, удерживающий сумеречные аномалии под контролем.
Просьба срочно собрать и привести в боевую готовность всех сотрудников ЛенЭнерго, контакты с которыми у вас еще сохранились. Со своей стороны я проведу набор отобранных лично мной бойцов.
С уважением Глава Санкт-Петербургского Ночного Дозора Шикалов Эдуард Филисеевич."
Александр хорошо помнил ШЭФа, как звали все знакомые этого приятного парнишку из Оперативного отдела. Да... Вот и стал он поистине Шефом, да не просто шефом, а главой одного из крупнейших в России отделений Ночного Дозора.
"Ладно, будет вам ЛенЭнерго... ого-го как будет", - подумал Александр и, закрыв глаза, привычным движением мысли потянулся к "сердцу" своего кабинета, к его сути. Но не почувствовал, как обычно, теплый дружеский толчок в ответ, а как будто наткнулся на глухую стену. В груди неприятно екнуло. Кабинет как будто забыл его, ни движения, ни звука, ни приятного тепла подбадривающего Главу в трудную минуту. Появилось такое чувство, что он потерял очень близкого друга. В отчаянии он схватился за ручки кресла и вдруг почувствовал, как по пальцам растекается жар. Зажмурившись он вновь потянулся мыслью к кабинету, и на этот раз кабинет ответил легким дружественным толчком. Открыв глаза, Александр осмотрелся вокруг и отдал приказ.
По стенам, мебели, полу и светильникам прошла дрожь. Потолок, сжигая паутину и пыль на необычно гладкой поверхности, засветился мягким, ровным светом. В кабинете поднялся ветер. Пыль серыми тучами поднялась со стола, шкафов, стульев, из всех щелей и закрутившись в огненном вихре исчезла бесследно. Зашелестели страницы документов, раскладываясь по папкам. Перья копья вонзались в вазы. Мимо стола пролетела связка энергетических амулетов и, громко звякая, залетела в ящик стола. Книги, бешено крутясь и стряхивая с себя пыль, располагались на полках в алфавитном порядке. Последняя волна ветра прошла по гладкой поверхности стола и тот засиял первозданной чистотой лакированного дерева.
На лежащей на столе табличке золотыми буквами красовалось "Александр Борисович Самойлов. Светлый Иной Вне Категорий. Глава ЛенЭнерго"
Удовлетворенно посмотрев на свой кабинет, Александр стал ждать гостей. Не прошло и минуты, как дверь отворилась...